Наследие. Директор Пушкинского Дома Всеволод Багно: «Русское слово отмыкает сердца»

Пушкинский Дом – это не только великие научные школы и ценнейшие коллекции, но и своего рода символ Петербурга, всей России. В Год культуры он заслуживает быть одним из главных центров общественного внимания.

«Культура – главный смысл существования человека на земле». На мой взгляд, эти слова академика Лихачёва из первой редакции «Декларации прав культуры», составленной им в середине 1990-х, могли бы стать девизом объявленного указом президента России Года культуры, да и всей политики в гуманитарной сфере.

Так получилось, что Дмитрий Сергеевич делился со мной мыслями об этом документе, я видел его первые странички. Академик Лихачёв предполагал принять декларацию вначале на съезде народных депутатов, потом в ЮНЕСКО. Но когда за проект взялись юристы, после их в высшей степени профессиональной работы документ утратил всяческий смысл. Одна правда вытеснила другую. Дело не только в том, что в опубликованном, отредактированном юристами тексте изменены отдельные формулировки, а стиль стал суше. Важнее другое: пафос, тезисы и акценты Дмитрия Сергеевича, его авторское, не «правовое» понимание культуры и её места в нашей жизни растворены в другом, юридически просчитанном пафосе, в иных тезисах и аргументах. Растворены, а значит, потеряны. Декларация Лихачёва нужна и интересна именно потому, что по-русски утопична. С прагматической точки зрения она была уязвима. Доработанный и обнародованный текст, в принципе, мог быть принят и реализован, но по сравнению с декларацией Лихачёва малоинтересен и не очень нужен.

Показательно, что, когда этот манифест был ещё только замыслом, уже возникло приглушённое скептическое противодействие идеям Дмитрия Сергеевича, к тому же неверно понятым. Якобы у него оспаривались ценности Декларации прав человека, и предлагалась защита культуры для культуры.На самом деле в проект закладывался прямо противоположный смысл. Потому-то и необходимо отстаивать права культуры на сохранность, что главное её назначение – быть доступной, а призвание – служить динамической средой, порождающей сотворчество.

Дмитрий Сергеевич Лихачёв обратил внимание на то, что культура как всеобщее достояние беспомощна, беззащитна. И это, если вдуматься, действительно так. Человек со своими правами может защищаться, порой – стремиться к ним в ущерб другим людям и интересам общества. Потому что Homo sapiens ополоумел от осознания величия своих прав и от борьбы за них. Забыл, что у него есть обязанности не только перед созданной им самим культурой, но и перед предками, современниками, потомками. В декларации Лихачёва речь шла о защите культуры как обязательстве перед прошлым и будущим по сохранению памяти поколений. В данном контексте права культуры и обязанности человека – единое целое, как левое и правое лёгкое, где одно не противопоставляется другому. В этой гармонии – жизнеспособность нашей цивилизации.

По-видимому, «Декларацию прав культуры» вряд ли удастся принять законодательно – что у нас в стране, что в какой-либо международной организации, в той же ЮНЕСКО. Но взять на вооружение тезис об истинной миссии культуры как «главного смысла существования человека на Земле», на мой взгляд, было бы не просто полезно – необходимо. Не мне решать, какие здесь возможны формы, однако – было бы желание, и возможности для популяризации идей Лихачёва найдутся.

Первая редакция декларации начиналась параграфом «Культура имеет право на сохранность и доступность». И сейчас, в Год культуры, мы планируем открыть в Пушкинском Доме виртуальный Музей рукописей. Наша коллекция автографов русских писателей считается одной из богатейших в мире, но, по понятным причинам, находится под семью замками, поскольку необходимые для её хранения условия могут быть обеспечены только в закрытых от посетителей помещениях Рукописного отдела Института русской литературы (ИРЛИ). Чтобы взглянуть на раритеты, требуется особое разрешение. На помощь приходят современные технологии.

Прежде всего, мы переводим рукописи в цифровой формат, чтобы часть выложить в интернете. Во-вторых, по возможности, стараемся выпускать факсимильные издания. К примеру, только что при содействии Союзного государства России и Белоруссии вышли в свет «Болдинские рукописи» Пушкина. Впервые в полном объёме воспроизведены автографы, воссоздающие картину «трудов и дней» поэта в течение трёх осенних месяцев 1830 года, ставших временем невероятного творческого напряжения и взлёта. Первый том содержит вступительную статью о творчестве Пушкина первой Болдинской осени, хронику его пребывания в родовом имении и описание рукописей, подготовленное нашими сотрудниками. Во втором и третьем томах опубликованы 640 страниц болдинских автографов 1830 года. Это последние главы «Евгения Онегина», «Маленькие трагедии», «Повести Белкина», «Домик в Коломне», «История села Горюхина», «Сказка о попе и о работнике его Балде», наброски критических и полемических статей, лирические шедевры, среди которых «Бесы», «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье…»), «Дорожные жалобы», «Прощание», «Стихи, сочинённые ночью во время бессонницы», «Ответ анониму», «Моя родословная», «Герой», другие произведения. На многих страницах – пушкинские рисунки, придающие автографам особую эстетическую ценность. В издание включены также 17 писем.

Сборник «А. С. Пушкин. Болдинские рукописи 1830 года» издан тиражом в 500 экземпляров. Первые его комплекты переданы в дар российским и белорусским музеям, библиотекам, архивам, учебным заведениям. Значит, ими может пользоваться уже достаточно широкий круг читателей. Очень важно, чтобы рукописи были доступны специалистам. Но едва ли не важнее, чтобы их увидели неспециалисты, особенно школьники.

К нам приходят на экскурсии целыми классами – просто потому что Пушкина, Лермонтова, Чехова, Толстого, Блока изучают на уроках. Но когда перед школьниками черновые рукописи с многочисленными исправлениями, вариантами и рисунками, ребята понимают, что хрестоматийная лёгкость пера на самом деле – ложная, и тот же Пушкин иногда бесконечно долго работал над каждым словом. Энергетика пушкинских рукописей колоссальна, а поскольку молодёжь эмоционально восприимчива, такие встречи с писателями и мыслителями способны совершить невозможное, помочь стать думающим, чувствующим, понимающим, интеллигентным. Вот почему так важно показывать именно рукописи. И в оцифрованном виде, и в факсимильных изданиях, и, при соответствующих условиях, в оригинале.

Используя опыт Эрмитажа, мы думаем открыть несколько центров Пушкинского Дома в городах России и за рубежом. Первый появится, скорее всего, в Минске. Союзное государство финансировало выпуск Болдинских рукописей. Недавно у нас был Генеральный секретарь Союзного государства России и Белоруссии Григорий Рапота, обещал содействие. Выставки факсимильных копий хранящихся у нас рукописей мы будем по договору с Россотрудничеством вывозить в разные страны и показывать их в российских культурных центрах. Интерес к изучению русского языка в мире растёт, желающих познакомиться с первоисточниками, чтобы лучше узнать нашу страну, много.

Не менее важно, и это задача государственной значимости, сделать всё, что зависит от нас, чтобы хотя бы сохранить те школы художественного перевода русской литературы, которые были во многих странах Запада и Востока. Наша культура основана, прежде всего, на слове, и оно, становясь доступным современникам в любой части света, отмыкает сердца.

Если русский язык благодаря умной государственной политике сегодня выучат в мире дополнительно сотни тысяч людей, это, конечно, хорошо. Однако романы Достоевского в переводе читают десятки, если не сотни миллионов, в каждом поколении. Правда, те из них, кто осилил лишь Достоевского, ошибутся, если подумают, что теперь они понимают Россию. Чтобы познать нашу литературную империю, необходимо прочитать не только популярных на Западе Достоевского, Толстого и Чехова. Мы бы хотели, чтобы переводились древнерусская литература, поэзия, современные авторы… Важно, чтобы весь мир открыл для себя Пушкина. Ведь до сих пор он – первый, главный, лучший, любимый только для тех, у кого русский язык родной. А я бы хотел, чтобы Пушкиным по всему миру зачитывались так, как мы – Сафо, Бо Цзюй-и, Хафизом, Петраркой, Бодлером, Рильке.

Впрочем, с зарубежными литераторами случались порой и курьёзы. К примеру, Золя на русском языке подчас издавали раньше, чем его успевали напечатать в оригинале на французском. Байрона любили за рубежом больше, чем в Англии, жители которой отдавали предпочтение другим его современникам. Федерико Гарсия Лорка для многих из нас – величайший мастер стиха ХХ века, а для испанцев – один из нескольких замечательных поэтов своего поколения.

Конечно, необходим переводчик, которому по силам передать потрясающую красоту, гармонию и энергетику пушкинского слога, но не помешает, если предисловие напишет всемирно известный деятель культуры, который сможет показать, что нового гений русской поэзии дал миру.

Найти золотую середину литературного перевода пытается уже не одно поколение филологов и литераторов. Первый путь: чтобы сохранить верность автору, предлагать слегка обработанный «подстрочник». Есть другой путь – постараться дотянуться до современника, сделать текст более доступным, но тогда невольно совершается некое насилие над оригиналом. В конце концов, переводы Пастернака считаются скорее его собственными произведениями.

На Петербургском международном культурном форуме мы разговорились с директором Института грузинской литературы в Тбилиси Ирмой Ратиани и пришли к общему выводу: пока ещё есть шанс, живы профессионалы, которые переводили с наших языков, они успеют воспитать молодёжь и передать ей тонкости мастерства. Пусть с каждой из сторон будет лишь по несколько учеников. Но заниматься их подготовкой необходимо сейчас. Ещё несколько лет, и будет поздно: линия прервётся, как пресекается род, когда нет детей, и прийти к взаимопониманию нашим народам станет гораздо сложнее.

Начался Лермонтовский год, который включен в число памятных дат, отмечаемых в мире по рекомендации ЮНЕСКО. Россия в долгу перед великим писателем, так как достойно отметить два предшествующих юбилея помешали вначале Первая мировая война, а затем Великая Отечественная.

В Институте русской литературы готовится полное собрание сочинений Лермонтова в 4-х томах, которое, с одной стороны, опирается на эдиционные принципы академических изданий, сложившиеся, прежде всего – в Пушкинском Доме, в XX столетии, а с другой – расширяет и осовременивает эти традиции и в текстологическом, и в комментаторском плане.

Близится к завершению подготовка каталога лермонтовской коллекции Пушкинского Дома. Она имеет исключительное историко-культурное значение и высочайшую ценность. В нашем институте хранятся коллекции знаменитого Лермонтовского музея Николаевского кавалерийского училища, упразднённого в 1917 году, где собраны автографы поэта, документы, касающиеся его биографии, исключительная по полноте иконография, портреты лиц из ближайшего окружения, живописные полотна и рисунки, выполненные рукой классика, принадлежавшие ему вещи...

Завершается ремонт Лермонтовского зала, в котором развернётся новая экспозиция. Идёт подготовка юбилейной выставки, где будут показаны после реставрации богатейшие коллекции Литературного музея и Рукописного отдела.

По материалам сайта file-rf.ru