Анонс материалов журнала «Про книги» №1(29), 2014

Д.И. Стахеев. Фрагменты из книги «Пустынножитель»

"В этом номере мы предлагаем Вашему вниманию отрывки из несколько забытой повести талантливого русского писателя Дмитрия Ивановича Стахеева (1840-1918) «Пустынножитель», сюжетную канву которой составляют эпизоды жизни петербургского книжника второй половины XIX века Николая Александровича Климентова. Настоящий же герой этого повествования – известный философ, публицист и библиофил Николай Николаевич Страхов (1828-1896)".

«Я погружён в атмосферу волшебства блоковской поэзии». Интервью с А.К. Гоморевым

"В личную коллекцию труднонаходимые в государственной книготорговой сети издания приходилось покупать у перекупщиков на книжной толкучке, которая располагалась на Кузнецком мосту, потом перекочевала ко МХАТу, позже – к памятнику Ивану Фёдорову. Цены там были, конечно, высокие. Например, первая книга А.А. Блока «Стихи о Прекрасной Даме» в магазине могла продаваться за 12 рублей 50 копеек, а на рынке стоила все 25 рублей. Несмотря на то, что подобные издания не были какой-то особой редкостью, купить их в букинистическом магазине было сложно – продавцы часто придерживали их для своих знакомых. В этом отношении положительно выделялся «Дом книги», где в определённое время открывали доступ к новым поступлениям для всех. За полчаса до открытия перед отделом уже толпились книголюбы и как только цепочку, закрывавшую вход, снимали, они бросались к витринам, пытаясь опередить конкурентов ".

«В музей книги люди будут ходить, как в картинные галереи». Интервью с М.М. Лурье

"В школьные годы я собирал марки, но однажды попал с ними под дождь, и все марки намокли. Пришлось их выбросить. После этого решил перейти на более устойчивый к погоде вид собирательства – монеты. Книг по нумизматике в то время выпускали мало, но стоили они недорого, и я решил их покупать. Насколько помню, первой такой покупкой стала книга К.В. Голенко «Денежное обращение Колхиды в римское время». Античностью я не интересовался, но приобрел как справочник. Мои предпочтения не менялись, но расширялись. Покупал книги по филателии, а когда их набралось много, решил составить обзор, для чего срочно стал докупать недостающие издания как в магазинах, так и с рук. К тому моменту, когда начал их описывать, у меня было уже порядка 95% всех вышедших книг по филателии. Точно так же стал покупать книги по бонистике, фалеристике, наградоведению. Так как книги стоили дешево, вопрос о деньгах особо не стоял".

В.А. Бессонов. Секретарь русского библиографического общества Н.Н. Орлов

"В письме «отставного секретаря Русского библиографического общества» (РБО) Николая Николаевича Орлова (1898, Орел – 1965, Караганда) к книговеду и библиографу И.М. Кауфману, отправленном из Караганды в Москву 13 ноября 1964 года, неожиданно прорвались мемуарные нотки (Исаак Михайлович жил на Тверском бульваре, 9, а его корреспондент с 1921 по январь 1931 года по соседству – в доме 10 по Большому Гнездниковскому переулку): «Когда-то в молодости взял и я такой разгон, но, к сожалению, в одну из ночей 1933 года в недоброй памяти дома на Лубянской площади подвели жирную черту над всеми моими работами и замыслами и изволили начертать «итого». <…> Но я уверяю Вас, что мог бы за эти годы что-то сделать для процветания российской библиографии». Но «когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо», насильственно был прерван полет «вольной птицы». Орлов сам себя идентифицировал: «Я промелькнул на библиографическом небосклоне как метеор»".

Старые книги (фрагменты из книги С.А. Кибальника «Труды и дни Константина Вагинова: Документальная биография писателя»)

"В жизни Константина Константиновича также немалую роль играла его мысль о том, что нужно спасти как можно больше книг. Отсюда его многочисленные связи с букинистами, которым он давал ценные консультации. За это при продаже любого книжного собрания Константин Константинович получал право первым купить две выбранные им книги, после чего начиналась продажа другим. За чтением Константин Константинович уходил в какой-то другой мир. Он был вообще очень скрытный человек, и только случайно можно было обнаружить его пристрастия, свои привязанности он хранил про себя… Коллекционирование его проистекало из убеждения в том, что через много лет вещи могут лучше всего рассказать об эпохе, в которую они были сделаны. Так, например, он считал, что очень многое можно понять по старым спичечным коробкам. Помню, у него была одна любопытная вещь — коробка из-под шоколада 80-х годов XIX века: на ней были нарисованы подушки, на которых лежала девочка, ножку девочки лизала болонка. Эти интересы отозвались потом в образах Торопуло и Пуншевича («Бамбочада», «Гарпагониана»), да и в «Козлиной песни» (Костя Ротиков)".

Т.А. Долгодрова. Менялы в книге

"В многообразной западноевропейской старопечатной книге присутствует, кажется, все. Любой сюжет найдется в иллюстрациях к этим книгам. Возьмем, например, менял – людей, которые занимались обменом монет одного государства на денежные знаки других стран. В Древнем Риме их называли аргентариями – от латинского слова «argentum», серебро. Обычно менялами становились ювелиры. Они проверяли подлинность монет, держали запасы валюты разных государств, а также брали деньги на хранение".

Е.М. Юхименко. Старообрядческие библиотеки как историко-культурный феномен

"Исправление богослужебных книг, проведенное в середине XVII века в рамках предпринятой патриархом Никоном церковной реформы, повлекло за собой появление новых печатных изданий и изъятие из церковного и бытового обихода древних рукописей и старопечатных книг. Для части населения, не принявшей нововведений и получившей название староверов или старообрядцев, древние книги сохранили свой авторитет и остались непреходящими духовными ценностями. Несмотря на почти двухвековые преследования и гонения, старообрядцы собирали и берегли их. Сохранение древних книг и икон – один из аспектов большой культурно-исторической роли русского старообрядчества".

С.И. Лякишева. Печатная продукция по рукоделию: хранитель С.А. Толстая

"Дворянские женские библиотеки в конце XVIII – начале XIX века благодаря почтовым услугам систематически пополнялись книгами и журналами, посвященными рукоделию, при этом более всего ожидаемыми были печатные схемы по вышиванию. К отлаженной индустрии их масштабного выпуска подключались известнейшие художники, граверы и издатели. Ежедневно в Россию доставлялось несколько тысяч схем из Франции, Германии, Бельгии, стремительно рос выпуск и своих, отечественных. Уникальную продукцию везли из путешествий – русские дворяне, находясь, например, в Париже, заходили в «Магазин для барышень» на Монмартре, 25, где можно было купить ноты и 300 рисунков для вышивки, перечень которых содержали рекламные буклеты магазина".

О.Г. Радкевич. Фатальный путь

"Благороднейшие любители книг, именующие себя библиофилами, чувствуя свою «фатальную» связь с объектами божественной природы, всецело поглощены их собиранием. Мы можем не сомневаться, что это те, для кого книги стали чем-то большим, чем просто книги; те, кто, как бы ни разворачивала их судьба, неизменно возвращаются к ним; те, кто всегда их искал, приобретал, любовался ими, трепетно касаясь их несчетное число раз; не уставал беречь и охранять, замыкая всем своим существованием магический круг обладания".

А.Д. Райхин. Гравюры, приговорённые к забвению

"Все началось осенью 2010 года с находки в гравюрном отделе ГМИИ им. А.С. Пушкина. Уже с десяток лет я занимаюсь изучением жизненного и творческого пути погибшего в сталинских лагерях художника Сергея Бигоса, ученика В.А. Фаворского. В папке с его работами мое внимание привлек макет титульного листа книги на непонятном тогда мне (да и сотрудникам музея тоже) языке. Впоследствии оказалось, что язык этот – латышский. В результате дальнейших поисков была найдена и сама книга, выпущенная латышским издательством «Прометей» в 1933 году, и ее продолжение, вышедшее в 1936 году. Обе книги отыскались в РГБ, в чьем хранилище они покоились три четверти века. Об их существовании забыли профессиональные искусствоведы, книговеды, коллекционеры".

К.В. Сафронова. Библиофильская азбука

Книжная культура России первой половины XX века обогатилась созданием целого ряда художественных иллюстрированных азбук. Каких только разнообразных примеров не дали нам художники и издатели того времени! Выполненные в той или иной актуальной для дней минувших художественной манере, они отражали всю пестроту событий, которыми была наполнена жизнь нашей страны того времени. Чего только стоят такие издания как «Антирелигиозная азбука» М. Черемных и «Советская эротическая азбука» С. Меркурова. А что говорить о ставших сегодня вожделенными для каждого библиофила и ценителя искусства «Веселой азбуке» М. Добужинского и «Азбуке красноармейца» Д. Моора, знаменитых азбуках В. Конашевича, А. Бенуа, В. Нарбута и В. Лебедева. Во всем этом азбучном многообразии мы не нашли только «Библиофильской азбуки»… Желая восполнить этот пробел, представляем вниманию читателей материал, подготовительный к ее изданию, которое планируется осуществить летом этого года. Азбука посвящается всем любителям и страстным собирателям русских книжных редкостей.

Традиционные рубрики:

Обзор книжных аукционов Европы и Америки

Ex libris "Про книги"

Книжные ПРОисшествия

No comments

Поэты о книгах

По материалам сайта aboutbooks.ru