Библиофил Олег Судленков: «Влияние людей культуры на общество, его уклад, нравы и ценности сегодня незначительно»

Их не может быть много. Даже в развитых европейских странах счет библиофилов редко идет на тысячи. 

А в Беларуси, по оценкам знатоков, их всего несколько десятков. И не только потому что книга сегодня перестала считаться лучшим подарком, а любителей чтения заметно поубавилось. Библиофилия всегда была увлечением достаточно элитарным. Занятием для подлинных эрудитов, интеллектуалов, обладающих широким кругозором и к тому же достаточно состоятельных, чтобы приобрести штучное издание.

Книга как вещь в себе

Отличие библиофила от обычного книголюба в том, что ему не просто нравится чтение, он не только имеет хорошую личную библиотеку, но еще и исследует книгу как вещь в себе. Библиофила интересует в книге все – тираж, оформление, бумага, переплет, ее история. Нередко коллекционируют исключительно первые, прижизненные издания автора, книги с автографами. Кто-то специализируется, например, на первых сборниках Пушкина, Ахматовой, Цветаевой, кто-то – на экземплярах, изданных крайне малыми тиражами, произведениях, подвергшихся гонениям, запрещенных в свое время.

– Призвание библиофилов в том, что они находят и сохраняют штучные экземпляры и коллекции книг, представляющие культурную и научную ценность, мимо которых обыватель в силу своей неосведомленности может пройти равнодушно, – говорит известный в Беларуси библиофил с полувековым стажем Олег Судленков.

Благодаря своему увлечению Олег Александрович увидел, подержал в руках, почитал уникальные издания. А еще познакомился с интереснейшими людьми, о которых может рассказывать часами.

– Например, у вице-президента Академии педагогических наук РСФСР, доктора физико-матетматических наук, профессора Алексея Ивановича Маркушевича было отличное собрание инкунабул (150 книг, изданных до 1 января 1501 года) и палеотипов (изданных после 1 января 1501 и до 1 января 1526 года), – вспоминает Олег Судленков. – Уникальной библиотекой автографов и великолепным собранием рукописной и старопечатной русской книги владел Михаил Иванович Чуванов в Москве. Имея четыре класса церковноприходской школы, он работал выпускающим в типографии, но разбирался в библиофилии так, что к нему за советом обращались даже такие блестящие мастера слова и эрудиты, как Константин Паустовский. В коллекции Моисея Лесмана из Санкт-Петербурга, музыканта по образованию, в свое время было около 7 тыс. автографов знаменитостей. Еще он мне показывал книгу Бориса Пастернака из серии «Большая библиотека поэта»: издав в конце 1940 годов, ее запретили к печати и отправили в макулатуру, но кто-то спас несколько экземпляров, и один из них попал в руки Моисею Семеновичу. Илья Самойлович Зильберштейн считал свою коллекцию автографов самой дорогой в Советском Союзе. И не без оснований: их у него было всего около 300, но зато какие! 4 принадлежали перу Лермонтова, 2 – Пушкина, 8 – Герцена, 1– Гете.

Сам Олег Александрович специализируется на темах «Франсуа Вийон» и «Александр Пушкин». Среди раритетов, которыми он очень дорожит, книга «Пушкинъ», изданная Сергеем Лифарем (знаменитым танцовщиком «Русского балета» Сергея Дягилева, позже директором «Гранд-опера») в Париже в 1935 году тиражом 20 экземпляров с его личным экслибрисом.

Книги как вложение денег

– По своей ценности редкие собрания книг уступают только редким коллекциям бриллиантов и произведений искусства, – рассказывает Олег Судленков. – Каждые 10 лет раритетная книга дорожает как минимум вдвое.

Например, в 2009 году в Италии тиражом 130 экземпляров издали для библиофилов «Песнь про зубра» Николая Гусовского на бумаге ручной выделки, с текстом ручного набора, в переплете из великолепной кожи с оригинальными офортами и иллюстрациями нашего известного художника из Гродно Юрия Яковенко. Первоначальная цена книги – 750 евро – увеличилась за четыре года почти в 10 раз, и найти ее сегодня крайне тяжело. Сейчас Юрий Яковенко издал еще одну книгу в двух вариантах «Песнь царя Соломона».

В 1918 году в России тиражом 775 экземпляров издали «Книгу Маркизы» (Le Livre de la Marquise. Recueil de Poesie et de Prose), содержание которой составили эротические стихи и проза Франции XVIII века. Напечатали ее на великолепной бумаге ручной выделки, с великолепными иллюстрациями художника Константина Сомова, причем часть книг была раскрашена от руки самим Константином Александровичем. В 2009 году экземпляр «Книги Маркизы» продали на аукционе Сотбис за 6 тыс. фунтов стерлингов (порядка 9 тыс. евро).

Белорусские раритеты

– Белоруские издания всегда интересовали библиофилов, – утверждает Олег Судленков. – Философ, публицист, большой друг Пушкина Петр Чаадаев очень гордился книгой Скорины «Апостол» 1525 года издания, котороя была в его библиотеке. О наличии у себя таких книжных ценностей грезят многие библиофилы. Нам стоило бы очень постараться собрать все произведения Франциска Скорины, изданные при его жизни. Насколько знаю, в частных собраниях Беларуси нет ни одной его оригинальной книги. Почему-то книги нашего великого земляка-просветителя нигде не всплывают. Хотя, убежден, где-то они есть.

Заманчиво было бы собрать, по мнению Олега Судленкова, все книги (их было около 600), изданные белорусами в Вильнюсе (тогда Вильно) с 1910 по 1940 год. Именно в этот период там появилась «История кривской книги» Вацлава Ластовского: от нее сегодня отталкивается в своей работе любой ученый, занимающийся историей белорусской книги средних веков. За те 30 лет успели выпустить много произведений Янки Купалы и Якуба Коласа. А разве не интересно собрать все, изданное партизанами в годы Великой Отечественной войны?

Жизнь за книгу

По словам Олега Александровича, отношения между библиофилами, как правило, дружеские и доброжелательные, поскольку это люди одержимые одной и той же страстью.

– Один из крупнейших собирателей России Олег Ласунский из Воронежа вспоминал, как в свое время известные книжники не продавали и не обменивали, а просто дарили ему редкие экземпляры, – говорит Олег Судленков. – И сам он отдал мне несколько редчайших книг, не взяв ни копейки. Однажды от одного библиофила из Венгрии я получил по почте в подарок книгу Вийона, изданную в 20-х годах XIX века, которую он случайно где-то обнаружил и приобрел специально для меня. Но бывают, конечно, и примеры соперничества, и даже лютой вражды между обладателями единственных и уникальных экземпляров. Известны случаи, когда один библиофил убил другого, узнав, что у конкурента есть второй экземпляр книги, которой хотел владеть исключительно он. Известны примеры умышленных мистификаций, которые устраивали библиофилы. Скажем, в литературных кругах Англии пускался слух о том, что найдено неизвестное произведение Байрона или Шелли, и начинался ажиотаж. А потом выяснялось, что это подделка. Во Франции был мошенник, который подделал около 30 тысяч автографов известных людей и успешно продавал их. Он же продавал и письма Христа, причем все они были написаны на старофранцузском, а Христос, как известно, говорил на древнеарамейском и тогда бумагу еще не изобрели.

Тонкий культурный слой

– Некоторым клубам библиофилов на Западе уже несколько сотен лет. Они бережно собирают и очень гордятся памятниками отечественной литературной мысли, – рассказывает Олег Судленков. – Есть примеры, когда западные библиофильские союзы самостоятельно издают элитные книги ограниченным тиражом с оригинальными иллюстрациями. К сожалению, у нас пока нет официально зарегистрированного подобного объединения. Хотя минские библиофилы знают друг друга в лицо и с недавних пор даже собираются каждый последний четверг месяца в магазине «Книжный салон» на Калинина, 5.

В истории мировой библиофилии достаточно примеров того, как частные коллекции, согласно завещаниям их владельцев, передавались публичным библиотекам и составляли их основу. Иногда, следуя воле хозяев, собрания книг распродавали после их смерти букинистам. Но судьба некоторых собраний Беларуси гораздо более печальна. Во многом это объясняется тем, что на государственном уровне у нас в стране до сих пор нет регистрации уникальных частных коллекций. Так, после смерти минского библиофила Леонтия Дмитриевича Клока бесследно исчезло его собрание книг по истории Беларуси, одно из лучших в Беларуси, по оценкам знатоков. В Гомеле людское невежество и непонимание ценности книг привело к тому, что на помойке оказалась часть уникальной библиотеки собирателя С. Шнапира.

– К сожалению, влияние людей культуры на общество, его уклад, нравы и ценности сегодня незначительно, – отмечает Олег Судленков. – Из-за этого, несмотря на нашу богатейшую культурную историю, мы как нация очень многое теряем.

По материалам сайта minsknews.by