День Д. Исполняется 75 лет со дня рождения Сергея Довлатова

День Д. Это день рождения Сергея Довлатова. Писателю должно было бы исполниться 75 лет. Он умер в Нью-Йорке, в эмиграции, когда ему было всего 48, от сердечного приступа. Но у бога добавки не просят. Это его афоризм, один из многих его замечательных афоризмов. И сегодня все поклонники Сергея Довлатова с легким сердцем празднуют юбилей писателя. Главные события – в Петербурге, там, где Довлатов прожил большую часть жизни. В Питере в этот уикенд – общегородской праздник.

Именно так устроители фестиваля в честь Сергея Довлатова называют череду памятных мероприятий. Это и фильмы про Довлатова, и экскурсии по местам, где он жил, где бывал, это квесты, и открытые чтения. В музее современного искусства «Эрарта» - выставка фотографий Нины Аловерт. Она, тоже эмигрантка, была, можно сказать, бытописательницей Довлатова в его последние годы. Как вспоминает историк Лев Лурье, когда Аловерт, вернувшись в 1989-м году из СССР, рассказала Довлатову, какой славой он пользуется в народе, тот ответил: «Поздно, Нина, поздно». 

Вот тут он ошибся. У его славы не может быть срока. Потому что был он совершенно безыдейным писателем, в текстах которого вообще нет ничего особо важного, просто жизнь, как сказал о нём коллега Александр Генис: «Жизнь, неприкрытая умыслом, во всей своей наготе».

«Порядочный человек тот, кто делает гадости без удовольствия». Наверняка сказано об одном из тех, кто когда-то поднимался в квартиру Довлатова по этой черной лестнице. Она ведет из двора-колодца на улице Рубинштейна, тут проходили многие герои и друзья Довлатова. Ленинградский литературный круг был узким. Поэт Евгений Рейн и Сергей Довлатов жили на одной улице. С писателем Андреем Арьевым учились на одном филфаке – и одинаково смотрели на то, как нужно жить. 

«Не нужно быть человеком, который идет впереди всех. Лучше, чтоб тебя заметили в толпе. Не нужно вставать на котурны, даже если считаешь, что обладаешь достоинствами. Если ты их выпячиваешь, то мигом становишься посмешищем», - говорит Арьев.

Для Довлатова стиль был превыше всего. Он мог бы написать, что Париж, а не Лондон – столица Великобритании, чтобы в одном предложении было не слишком много букв «Эль». Считал, что бескорыстное враньё — это не ложь, а поэзия.

«Безусловно, «я», присутствующее в его прозе, – это он. Он вообще автобиографический писатель. Но он, прежде всего, литератор. И каждый раз подчиняет своего, условно говоря, лирического героя разным обстоятельствам. Вернее одинаковые обстоятельства по-разному излагает, т.е. он сочиняет. Он не зависим от подлинной реальности», - говорит поэт, друг Довлатова Евгений Рейн.

Довлатовское остроумие сопоставляют с Гоголем, Зощенко и Шварцем. Незамысловатый сюжет, простое строение фразы – и невероятный эффект. Его собственная формула: юмор — инверсия здравого смысла. Улыбка разума. Это в литературе. А когда писал для газет, говорил, что даже почерк меняется. В советском союзе он почти ничего не смог издать. Знаменитым русским писателем стал – в Америке. Когда на домашнем вечере для русских эмигрантов читал свои записные книжки, фотографа Нину Аловерт заворожил его образ. 

«У него очень интересная внешность – наполненная. Не просто пустое лицо, а наполненное всегда мыслью, чувством. Знаете, крупный человек – его интересно снимать», - отмечает Нина Аловерт.

Огромный, неотразимый – при этом страшно неуверенный в себе. Еще один довлатовский парадокс. В его образе видели красоту античного бога. Но памятник, который установят в Питере в дни юбилея, конечно, будет другим. За спиной писателя – дверь в коммунальную квартиру № 34. Ту самую, где в толстых папках хранились листы, которые так долго нигде не печатали. Теперь слова Довлатова высечены в металле. «Какое это счастье — говорить что думаешь! Какая это мука — думать что говоришь!».

По материалам сайта tvkultura.ru