Дурные сны Франца Кафки

3 июня 1924 года ушёл из жизни выдающийся писатель Франц Кафка. «Тайный король немецкой литературы», - так отозвался о Кафке его более удачливый коллега по перу Герман Гессе.

Тайное стало явным только после смерти пражского гения. Целая плеяда литературных знаменитостей XX века взросла на стиле его письма. Беккет, Борхес, Камю, Роб-Грийе, Бретон, Дюрренматт – не только они, но и многие другие, в тот или иной период своего творчества в буквальном смысле писали "под Кафку". Его имя давно стало брендом, чтобы это понять, достаточно посетить его родной город – Прагу, в котором бесчисленные портреты, открытки, кошельки, кружки и другие сувениры, связанные с творчеством и жизнью великого писателя, преследуют туриста по пятам. По количеству изданий, исследований, рецензий, откликов и упоминаний, Кафка давно опередил всех своих современников, а по стоимости рукописей на аукционах почти приблизился к своему кумиру – Гёте, на которого всю жизнь взирал, как на Бога. Само имя писателя стало нарицательным – случай небывалый в мировой литературе – слово "кафкианский" (kafkaesk) вошло во все немецкие словари и число его употреблений чрезвычайно высоко. "Мрачный", "странный", "отчаянный", "непонятный", "из ряда вон выходящий"… Все смысловые оттенки возможного неблагополучия слились в этом одном слове.

Безумные и абсурдистские тексты Кафки впечатляли даже тех, кто был бесконечно далек от его гнетущей эстетики. "Когда читаешь, кажется, словно кто-то берёт за руку и ведёт обратно в ваши дурные сны" - сказала о нем Анна Ахматова. Визионер XX века, предсказавший ужасы двух мировых войн, он стал пророком для целых поколений послевоенного времени. "Превращение", "Приговор", "В штрафной колонии", "Замок", "Процесс" - эти и другие произведения Кафки приобрели со временем статус точных предсказаний. Действительно, подобно любому крупному художнику, Кафка видел задолго вперед. Яноух, постоянный спутник писателя по долгим пражским прогулкам, вспоминал, как в одну из первомайских демонстраций, Кафка обратил его внимание на невзрачных, озабоченных людей, сновавших вдоль шествия. Там поправить ряды, тут подтолкнуть, ускорить… В этих неприметных личностях он видел будущих всесильных «героев» и палачей…

Отчуждение, одиночество, власть, страх, вина, несвобода, конфликт поколений... Трудно найти "классического" писателя первой половины XX века, который был бы чужд этой тематике, но именно Кафка является её символом. Именно в его прозе искали ответы на "проклятые" вопросы века многие выдающиеся мыслители – ни один другой автор не стал предметом столь разнообразных интерпретаций. Его тексты стали открытой лабораторией для самых разнообразных философских школ. Герменевтики разгадывали философские загадки кафкианских притч, представители социальной психологии рассматривали его "штрафные колонии", как прообраз концлагерей, а его роман "Замок", как символ всесильной бюрократической диктатуры. "Ищете смысл, а творите такую бессмыслицу, что и не придумаешь" - стало девизом не только всей его прозы, но и целой эпохи. Один из самых ярких представителей литературного авангарда, Кафка открыл совершенно новую поэтику, резко отличную от предшественников-натуралистов. Его парадоксальное художественное слово воплотило в себе общий поворот западного искусства от фотографической точности к архаическим диспропорциям. Кафка также открыл новые возможности художественной экспрессии, повернув внешне простенькое слово к его доисторическим, древним корням и связям (собственно то, чего и добивался весь "авангард", начиная от манифестов Бретона и заканчивая хлебниковской "заумью").

Внешняя канва биографии Кафки крайне невзрачна: детство в многодетной еврейской семье, омрачённое крутым нравом отца, гимназия, затем юрфак университета и наконец, служба простым клерком в страховом агентстве. Подобно своему герою Грегору Замзе Кафка "превращался" по ночам, рисуя свои овеянные бесконечными грезами параноидальные и жуткие картины человеческой беспомощности. "Возможно, чем больше я пишу и чем больше от этого освобождаюсь, - писал в своих дневниках Кафка, - тем чище и достойнее становлюсь, но мне еще от многого предстоит освободиться и никакие ночи не могут быть достаточно длинными для этого сладостного занятия". Правда и эти периоды забытья прерывались частыми приступами депрессии и отчаяния.

Последние семь лет жизни Кафка провёл в туберкулёзных санаториях в разных точках Австро-Венгрии и Германии. Итог: минимум внешней биографии и максимум нескончаемой борьбы с самим собой и со своим главным инструментом – словом. Свою внутреннюю жизнь Кафка непрерывно фиксировал в дневниках и письмах. "Всё – фантазия, - писал Кафка, - семья, служба, друзья, улица; всё - фантазия, более далёкая или более близкая, и жена - фантазия; ближайшая же правда только в том, что ты бьёшься головой о стену камеры, в которой нет ни окон, ни дверей". "Иудейский", как он сам его называл, страх был его главным призраком, погасить, который ему удавалось только путем словесных излияний на бумаге. Страхом продиктовано и завещание великого писателя, в котором выражалась просьба, уничтожить все им написанное, за исключением пяти опубликованных книг и подготовленной к печати новой новеллы.

Душеприказчик Кафки, писатель Макс Брод, не выполнил его последнюю волю, так как никакой воли у Кафки и не было. В конце концов, завещание было написано в 1922 году, то есть за два года до кончины и все, что нужно он вполне мог бы успеть сжечь.

Возможно, что Кафке, подобно одному из его любимых писателей – Николаю Гоголю, уничтожившему вторую часть "Мёртвых душ", также хотелось совершить писательское самоубийство, но сделать это самому у него не получилось. Роль "литературного убийцы" он оставил своему ближайшему другу писателю Максу Броду, который издал не только «приговоренные» тексты Кафки, но и его письма, и дневники. Именно благодаря Броду мы обязаны обретенным литературным наследием – миром Кафки.

По материалам сайта vm.ru