Книги Лондона. Рынок благих намерений

Вечно занятой Лондон в выходные теряет свой смысл, так что лучше всего отправиться в совсем уже странное место. Недавно я так и сделал, вспомнив, что знакомые приглашали меня на Book Market (русский вариант плох, "Книжный рынок" звучит уныло) - рядом с парком Лондон-филдз. Его проводят по воскресеньям примерно раз в месяц, так отчего бы не сходить, до начала местного сезона осенних дождей.

Александр Пятигорский, проживший в этом городе почти тридцать пять лет, считал Лондон лучшим местом для философа. Лондон – идеальная рамка для философствования, вежливая и безразличная, внутри нее делай – а, главное, думай – что хочешь.

Никому особенно не интересно, кто ты и что ты, формально все равны, а уж какие связи между людьми образуют стальную социальную систему этого общества – это вопрос другой и совсем не философский, а социологический.

А так, тебя, наконец-то, оставили в покое и можно спокойно подумать. Пятигорский продолжает здесь мысль Герцена, еще одного русского писателя в Лондоне, который в "Былом и думах" отмечает: главное достоинство этого города – возможность чужаку пребывать в состоянии полного одиночества в толпе.

Все так – соглашусь и с Александром Ивановичем, и с Александром Моисеевичем. Но для меня в Лондоне есть вещь, начисто отвлекающая как от философских размышлений, так и от одиночества – это книги.

Книги как образ жизни

Кажется, никто не заметил, что Лондон, больше и прежде всего, город книг.

Верно, британцы довольно прохладно относятся к отвлеченному знанию, а местная интеллигенция страдает от того, что никак не влияет на общество, в отличие от Франции, к примеру. Но местная городская жизнь насыщена книгами – их сочинением, изданием, рекламой, продажей и перепродажей.

"Книги Лондона" – это не экономика, это образ жизни. Здесь три сети книжных магазинов – "Уотерстоунз" (Waterstones), "Блэквеллз" (Blackwell's) и "Фойлз" (Foyles), главный магазин последней на Чаринг-Кросс-роуд я считаю лучшим в этой стране.

Плюс как бы "независимый книжный", но тоже раскинувший небольшую сеть, "Донт букс" (Daunt Books) – он сделан для более изысканной публики, точнее – для той части среднего класса, что считает себя изысканной и продвинутой, когда-то таких называли "бобо" ("богемная буржуазия", bourgeois-bohème).

Но самое интересное начинается, когда принимаешься бродить по разным лондонским районам, особенно по Ист-Энду и северо-востоку.

Везде обнаружишь местную лавку с выбором книг исключительно рафинированным. Обычно это смесь радикальной левой философии, книг по искусству, всяческой музыке и современному искусству, с краеведением и с исключительно занимательной социологией и культурологией.

Очень много поэзии, которая одним краем примыкает к социологии и политической теории, а другим – к арту. Есть и беллетристика, но там, скорее, Том Маккарти, Уилл Селфа, Ларс Айер и Ли Рурк, чем Мартин Эмис или Джулиан Барнс.

Плюс целые полки переводов, особенно с французского и испанского. Впрочем, сейчас, после начала тихой андерграундной моды на Роберта Вальзера, стало больше немецких книг.

Библиотека за гроши

За независимыми книжными идут букинисты – не только замечательные лавки на той же Чаринг-Кросс-роуд, но и в самых странных местах. Мой любимый лондонский букинист, Skoob, вообще спрятался в подвале огромного бруталистского жилого комплекса Брунсвик в Блумсбери. Но о сетях, "независимых" и букинистах я непременно напишу отдельно. Здесь же – общая картина.

Наконец – что отличает Лондон от любого другого великого европейского города – здесь можно составить прекрасную библиотеку за гроши, если покупать подержанные книжки в благотворительных магазинах. Мой фаворит "Оксфам" (Oxfam) на Кингслэнд-роуд – с континентальной философией, послевоенной американской литературой, с книгами по искусству, культурологии и, особенно, по истории поп-музыки там все в порядке.

Вообще же, подобные магазины – капли крови социального организма данного района, взятые на социокультурный и этнорелигиозный анализ; люди приносят сюда вещи, которые действительно использовали в своей жизни, одежду, утварь, CD, книги. К примеру, в благотворительных лавках моего Хакни я часто натыкаюсь на "рецензионный экземпляры" книг, которые издательства рассылают литкритикам и журналистам.

Это многое говорит о том, кто здесь живет – точно так же, как прекрасный магазин литературы по исламу и турецкой истории и культуре за углом от меня.

Ну и конечно, книжные ярмарки, книжные фестивали, книжные рынки и рыночки – от ежегодной (и крайне неинтересной, надо сказать) Лондонской ярмарки, до воскресных развалов, которые иногда становятся социальным событием. Воскресный книжный рыночек "Буквуд" (Bookwood), где я оказался на днях, как раз из последних.

Еще недавно в этом дворе варили крафтовое пиво "Лондон-филдз" под присмотром довольно скандального авантюриста, который перед тем, как приняться утолять жажду хипстеров, отсидел несколько лет в тюрьме за наркоторговлю.

Клиенты будущего пивовара были богатые и с запросами – он доставлял им кокаин и прочие субстанции на вертолете, то ли приземляясь на лужайках, где те весело проводили время, то ли даже спуская товар на веревочке.

Так или иначе, в новой роли он преуспел, пока свежие судебные иски не заставили его перенести пивоварню из модного лондонского района в Эссекс или Сассекс, не помню. Место теперь пустует – и вот там устраивают всякие социально-полезные штуки, вроде книжного рынка.

Бог Книжных Червей

Никакого коммерческого смысла во всем этом конечно нет. Перед нами типичный для времен "креативной экономики" ход: устроить что-нибудь очень продвинутое и современное на месте исчезнувшего производства, пусть даже тоже прогрессивного.

То есть, важно не то, сколько продадут здесь книг (мало, конечно!), сколько, что вот в воскресенье несколько независимых маленьких издательств и какой-нибудь благотворительный букинист выложат на лотки свои книжки, кто-то придет, разговоры, хороший кофе, пиво или даже перекус, а также авторские чтения.

Собственно книжных лотков было восемь. Два – авторских, один как раз с романами на русские сюжеты (один назывался то ли "Капитан Гаврилов", то ли "Майор Гаврилов"). Один – с детской литературой, где, как положено в этой стране, царит гениальная чепуха Эдварда Лира в прекрасном оформлении.

Целых три лотка букинистов; честно говоря, я так и не понял, была ли то совместная акция нескольких лавок, либо какая-то благотворительность.

Вообще, букинистические развалы – одна из самых загадочных вещей в Лондоне; выложенные там книжки – обычные, конечно, не редкие – стоят дешевле, чем пинта эля в любом пабе, кроме разве что дешевой сети питейных "Везерспунс".

Тем не менее, почти все, что можно купить за 3—4 фунта у местного букиниста, запросто обнаруживается в "Оксфаме" за фунт или полтора. При том, что и благотворители битком набиты книжками, и букинисты не очень-то разоряются.

Мне кажется, что в этом городе живет какой-то меланхоличный тайный покровитель букинистов, Невидимый Бог Книжных Червей, который раз в месяц вносит плату за аренду их лавок, ночами подбрасывает к их дверям пачки послевоенных изданий Ивлина Во и Олдоса Хаксли, а также нашептывает живущим в наших краях французам и итальянцам леденящие душу локальные истории, после чего они на следующий же день отправляются на развалы покупать выцветшие открытки с видами старого Хакни, его преступников и его классовой борьбы.

Ну и, конечно, два издательских стенда. На одном And Other Stories разложили свои переводы – они на них специализируются. Тут и мексиканский роман, и южноафриканский, и даже албанская книга "Верная девственница" с предисловием классика Исмаила Кадаре.

С "Верной девственницей" связана исключительно интересная история. Ее автор Эльвира Донес – албанский тележурналист, в 1980-е бежавшая от тоталитарного режима в Швейцарию. На Западе она стала известным режиссером-документалистом и стала писать романы.

В книге "Верная девственница", написанной Донес по мотивам ее документального фильма, рассказывается о старом албанском обычае. В местных деревнях некоторые девочки принимают обет девственности и клянутся вести жизнь мужчины. Нет-нет, речь не об операции по смене пола, речь именно о сознательно принятом на себя гендерном социальном поведении. А в начале этого года новый уже художественный фильм, снятый по книге, претендовал на главный приз Берлинского кинофестиваля.

Из русских романов, изданных And Other Stories я обнаружил, увы, только бородатую прозу Олега Павлова.

На другом стенде – уже окончательно ни от кого не зависящего издательства Influx Press – я углядел только что вышедший толстенный том Даррена Андерсона Imaginary Cities ("Воображаемые города"). Судя по аннотации, в ней перемешано все самое модное сейчас – урбанизм, меланхолия, прогулки; не обошлось и без цитаты из ситуационистов. Об авторе я знаю только то, что два года назад он выпустил книгу об альбоме Сержа Генсбура Histoire de Melody Nelson. Тоже очень модно. Постараюсь написать об этой книге в одном из будущих выпусков этого блога.

Забавно, что мини-пивоварня в этом дворе таки была. Но за стоимость "продвинутой" пинты за углом, в турецкой лавке можно было купить пять банок San Miguel. Что издатели Influx Press и сделали. Думаю, Серж Генсбур одобрил бы их выбор.

По материалам сайта bbc.com