Лабиринт по Борхесу. История с наследием писателя превращается в детектив
Кому принадлежат права на издание произведений? После смерти вдовы Борхеса ответ на этот вопрос остаётся загадкой.
История с наследием аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса рискует превратиться в настоящий детектив. Кому принадлежат права на издание произведений? После смерти вдовы Борхеса ответ на этот вопрос остаётся загадкой. О деталях наследственного дела – Сергей Брилёв из Буэнос-Айреса.
«Все чувства успокаиваются под милостью деревьев, жакандр и акаций, ветви благочестивые, которых смягчают суровость невозможной статуи, в сетях которых разгорается величие огней, равноотстоящих от лёгкой синевы небес и красноты земли». Генерал-освободитель Сан-Мартин – вот в честь кого названа эта площадь, воспетая Борхесом. Жак-Андре, а уж как про них было у Борхеса в оригинале, на таком, как здесь испанском.
Его наследием после того, как он ушёл из жизни в 86, занималась она – Мария Кодама, теперь скончавшаяся тоже. Его последняя муза и его душеприказчик, которой он завещал всё. На этих кадрах они вместе на излёте его жизни. Их союз у кого-то вызывал удивление. Во-первых, разница в возрасте – в 37 лет. Но под конец он, ослепший, мог уже лишь вспоминать о её действительно необычном внешнем облике. Корни её матери – немецко-швейцарские, английские и испанские, впрочем, для Аргентины такое – не редкость. А вот её отец и для Аргентины был необычного происхождения: как следует из фамилии «Кодама» – японец. В сети можно обнаружить одно из её последних очень интересных интервью.
Вот, что писала знаковая для Аргентины газета «Ла Насьон»: «С одной стороны, она выпустила его книги, которые невозможно было найти (достаточно вспомнить эссе «Инквизиция», «Язык аргентинцев» и «Величина моей надежды». С другой стороны, она разоблачала хищения и фальсификации тех, кто нацелился на прибыль, спекулируя на фамилии «Борхес». Таким образом, Кодама заслужила уважение, как если бы она была представителем Борхеса на Земле».
Бывала она и в России. Взять её встречу с Кареном Шахназаровым. Кстати, рядом – душа русской общины в Аргентине Сильвана Ярмолюк-Строганова и крупнейший в Аргентине переводчик Борхеса с испанского на русский Алехандро Гонсалес.
«Он определил лучше всех наше место в мире, чем является сама Аргентина, что значит быть аргентинцем. Без него ни одного начитанного аргентинского гражданина просто нет. Так что, это можно сказать, что Борхес – «наше всё». Без него никак», – отметил переводчик произведений Борхеса Алехандро Гонсалес.
Но вот, как Мария рассказывала о писателе. О его последних днях: «Тогда он мне говорит, мол, Мария, если Вы меня любите, Вы не можете желать, чтобы моя агония была упакована, как спектакль».
Итак, они были на «Вы». И хотя знакомы они были действительно давно, брак оформили за считанные месяцы до его кончины. При этом, не сами оформили, а через юрисконсультов. И по парагвайскому законодательству (потому что Борхес был формально женат на другой, а развод в Аргентине был крайне затруднён). При этом большую часть жизни Борхес жил со своей мамой (а она, как говорят, властвовала над личной жизнью сына до своей смерти в возрасте 99-ти лет). А он о женщинах в своих работах говорил очень мало. Адекватность его брака с Марией (и, соответственно, её права на наследие писателя) под сомнение ставили те, кому она перешла дорогу.
Это отрывок из ещё одной аргентинской телепередачи. В ней Мария – главная гостья и эксперт по творчеству Борхеса на телеконкурсе на миллион песо. А она знала толк и в финансах: основала фонд Борхеса и пересмотрела после смерти мужа договоры с европейскими издателями. У неё были враги. В очень подробной публикации популярного в Аргентине портала “InfoBAE” приводятся слова её адвоката Фернандо Сото: «У неё всё продумано, мы об этом сообщим». Так заявил адвокат 26 марта через несколько часов после подтверждения смерти вдовы и душеприказчика Борхеса. Через неделю картина обратная: «Она не оставил завещания».
Лучший в Буэнос-Айресе район «Реколета». Если на то, чтобы принадлежавшая здесь Марии квартира (и, главное, содержимое этой квартиры, а также фонда Борхеса в Буэнос-Айресе и съёмных объектов в Париже и Женеве), если на то, чтобы на всё это (и особенно на архив!) не хватит десяти лет, чтобы нашлись наследники, то всё отойдёт государству. Но, может быть, появятся свидетели, которые поведают, что она, ставшая под конец жизни Борхеса его глазами (и чьи глаза теперь закрылись тоже), что же она завещала хотя бы устно: в отношении того, кому же теперь принадлежат права на произведения великого аргентинца. «Настоящий лабиринт. Прямо по Борхесу», – заключают наши коллеги в Буэнос-Айресе.
«Ничто не построено на камне, всё построено на песке. Но мы должны строить так, как будто песок – это камень».
По материалам сайта smotrim.ru