Вспоминая Станислава...

Книжка С.Рубинчика «Рукопись найденная в саквояже» замечательная. Текст повести проглатываешь, наслаждаясь…

И Елена Антимонова тоже постаралась.

Но самое удивительное в том, что повесть писалась для отвода глаз… милиции и общественности, которая преследовала Станислава за спекуляцию.

Рубинчик был, как мы теперь говорим, профессиональным книжным дилером.

Меня с ним познакомил Валентин Пикуль, который покупал у Станислава постоянно. Зачастую Рубинчик искал книги прямо по его заказу. Такие же услуги он оказывал и другим рижским литераторам и ученым.

У Рубинчика была специальная записная книжка, в которой имелись не только адреса и телефоны рижских старожилов, но и более пространные сведения. В ней также помечались склонности, привычки и потребности тех людей, с которыми его сводила судьба и страсть к прошлому. Он знал, кто и что имеет из редкостей и в чем сам этот человек нуждается. Он не гнушался принести картошки, или убрать с дорожек снег, если пожилой человек жил где-то в окрестностях Риги в своем домишке.

Часто он становился в том числе и посредником в продаже каких-то настоящих ценностей. Не только книжных.

А Валентин Савич по просьбе своего молодого приятеля порой надписывал книги и таким старикам, которых обихаживал Станислав, и таким начальникам, кто к нему придирался. Косвенно помогая писателю в работе, Станислав приобретал некий, конечно, призрачный статус. И даже перепродажа книг выглядела вполне пристойно.

Я бывал у Пикуля в 1973 по 1982 довольно часто. Трижды жил у него почти по месяцу. Сдружились на почве чтения и книжничества. У него была потрясающая историческая библиотека прочитанных книг. На всех экземплярах его библиотеки оставались многочисленные пометки красным карандашом. Ненужные ему более издания, он выкладывал на табуретку у двери, и любой приходящий в дом человек мог что-то себе из этого выбрать. Жаль, что я мало взял. Но обычно я и так вез чемодан книг, купленных в Риге и подарки-передачи в Питере, а потом – в Москве. Но вот томик Ан.Виноградова «Три цвета времени» со страницами, расчерканными пикулевским карандашом, у меня сохранился. Есть, конечно, и другие издания, но могло быть гораздо больше.

Однажды – это уже было в квартире на улице Весетас (а начал я приезжать еще в двухкомнатную, на П.Стучки) появился молодой человек, с которым меня Пикуль тут же познакомил.

Станислав принес писателю несколько заказанных книг и сказал, что у него неделя весьма удачная, и отслоилось еще много чего любопытного.

Они стали договариваться о том, чтобы придти к Станиславу домой, и посмотреть «новые» поступления. Помню, что Станислав настаивал, чтобы был выходной день. На том и порешили.

Адреса я, конечно, не помню. Когда пришли к Рубинчику, то он нас сразу провел не в комнату, а в книжный чуланчик, который оказался за тут же отдернутой шторкой. Это был пенальчик без окна метров 4-х – 6-ти. По стенам книжные полки до потолка. По условной середине – комнату разделял широкий, толщиной в две книги энциклопедического формата стеллаж, где тома стояли корешками на две стороны.

В сокровищнице Рубинчика хранились дореволюционные издания и произведения, увидевшие свет в Риге в предвоенный период.

Пикулю был предложен маленький стульчик возле такого же крошечного ломберного складного столика (в какой-то момент он нам его продемонстрировал), на котором хозяин предусмотрительно выложил тома для просмотра. Не крупный сложением мужчина, Пикуль с трудом расположился в выделенном ему уголке, занимая при этом часть прохода в чулан. А мне Рубинчик – по предложению Валентина Савича – стал показывать эмигрантские издания.

- Чтобы ты хотел увидеть?- спросил он.

Я тогда бредил Михаилом Булгаковым, и знал, что в 20-е годы в Риге выходили его книги. Он меня тут же подводит к полке и вот у меня в руках четыре издания. Да, вот они оказывается какие! И предисловие Петра Пильского.

Затем, не помню почему, но он мне стал рассказывать о Вере Крыжановской и ее многочисленных оккультных романах. Позже я многие из них прочитал, но тогда не имел никакого представления. Рубинчика это удивило и озадачило. Он мне сказал с многозначительным нажимом:

– Сейчас огромный спрос на такую литературу. Этого ты больше нигде в такой полноте не увидишь.

Из уважения к хозяину я стал рассматривать издания Крыжановской- Рочестер. Должен сказать, что в собрании С.Рубинчика оккультные издания занимали четыре длинные полки. Было ясно и то, что на первом плане у него стояла ходовая литература.

Место, за которым работал Пикуль, все же оказалось неудобным, он довольно шустро отобрал около 15-ти книг и сказал, чтобы я их убирал в сумку, которую мы предусмотрительно захватили.

Между собой они договорились о том, что через неделю Рубинчик зайдет к Пикулю, и тот скажет, какие из отобранных книг, он купит. Тогда же и расчет произойдет.

Перед уходом я спросил о стоимости булгаковских томиков. Цена была названа высокая, и я прикусил язык. А Валентин Савич в этот время уже держал в руках какие-то несколько брошюрок, за которые тут же отдал деньги Рубинчику.

Обращаясь ко мне, Валентин Пикуль сказал:

- Вот нам с тобой достались четыре любопытные книжицы. Разделим по-братски, тебе – две и мне – две. – И не выбирая, протягивает два буклетика, поясняя: – У нас в Риге живет художник Юпатов. Он работает мастером в ремесленном училище, которое подготавливает рабочих для типографий. В процессе обучения у Юпатова есть возможность вместе с ребятами, как бы для практики, выпускать малыми тиражами самодельные издания. Таковые мы с тобой и приобрели. Бери! Может, редкостью станет! – и уже смеясь, добавляет, – И сумку, конечно, тебе тащить придется, а я понесу свои покупки.

Так я впервые услышал об Алексее Юпатове.

В следующий раз я приходил к Рубинчику уже один, со второй попыткой договориться о книгах М.Булгакова. Но он не пожелал скинуть цену. Предложил мне купить рижское издание Николая Рериха, том первый.

– А второй где же, – опростоволосился я.

– Второго, братец, не было. Война началась. Я был вынужден проглотить и эту пилюлю. Попросил его показать мне книги по иконописи, которой тогда сильно увлекался. В числе предъявленного оказались четыре тома Никодима Кондакова идеальной сохранности. Я был этими книгами буквально очарован. Конечно, купить их я не мог. Кондаковым меня одарила судьба много лет спустя в Праге, правда, издание было другое – пражское, эмигрантское.

Ну а книжки Булгакова я все же из Риги увез. В день моего отъезда в Москву мне их подарил В.С.Пикуль. Не знаю, в какой момент он их приобрел у Рубинчика.

Правда, булгаковских книг оказалось только три. Четвертую – с повестями и рассказами – Станислав Рубинчик не уступил.

Все-таки он тоже был собирателем книг, и, видимо, самых редких изданий. Та книжица до сих пор мне не встретилась. Это: Булгаков М. А. Роковые яйца. Рига: Литература, 1928.

Ю.А. Ростовцев