Памяти Б.Э. Кунина

Наши с Куниным библиофильские пути-дороги никогда не пересекались, а вот экслибрисные сумели объединить. Его задумка воссоздать – пусть и в миниатюре – Московский клуб экслибрисистов (МКЭ) была не просто привлекательной – захватывающей. Энергия Бориса Эммануиловича в сочетании с «экслибрисной эрудицией» обещали дать обильные плоды. Он предложил проект Устава Московского Общества экслибрисистов (МОЭ) – преемника МКЭ, с которым нельзя было не согласиться. Надежда была, в первую очередь, на собирателей и исследователей книжного знака, которых, на поверку просто не оказалось не только в Москве и в Питере, но и во всей России.

Если в Москве действовали еще полдесятка, то в Питере только один, как и во всей России тоже один. Аналогичная картина и в иных регионах б. Союза: на Украине два-три, в Беларуси так же, Кавказ с Закавказьем, государства Средней Азии – ни одного, даже традиционно-экслибрисная Прибалтика обмелела до неузнаваемости. Все же Кунин расширил свое Общество за счет одного украинца и двух новоявленных германцев.

Имея уже определенный опыт «экслибрисного самиздата», Кунин решил организовать серийный выпуск папок книжных знаков мало известных и забытых мастеров этого жанра, а также посвятить несколько изданий книжным знакам крупнейших библиофилов и экслибрисистов прошлого. Идея оказалась плодотворной и заманчивой, ее поддержали все члены МОЭ.

Всего Борис Эммануилович издал 33 папки, тираж каждой  из них  был всего 14 экземпляров. Тираж был определен не только по числу членов МОЭ, но учитывал еще несколько экземпляров для передачи в крупнейшие книгохранилища страны, в фондах которых хранятся известные экслибрисные коллекции – РГБ, РНБ, библиотека имени Н.А. Некрасова.

При всей кажущейся незначительности этого предприятия, оно, несомненно, внесло свою весьма немалую лепту в экслибрисоведение. Иллюстративный материал, монтируемый на паспарту «с окошечками» всегда сопровождался краткой биографической справкой и в подавляющем большинстве случаев полным списком экслибрисов рассматриваемого автора.

Так впервые, можно сказать, открыты Клементьева К.А., Крейчик А.В., Великанов Ю.П., Савинов А.Н., Клемм Е.Ф., Шор С.М. и др. Конечно же, основной груз лег на плечи самого Бориса Эммануиловича – ему нужно было отыскать и отсканировать книжные знаки, отсутствующие в собраниях членов МОЭ. Уверен, что эти папки серьезно пополнили копилку истории отечественного книжного знака.

В коллекции книжных знаков Кунин особое предпочтение отдавал работам А.И. Юпатова, которые им  собраны in corpora со всеми вариантами цвета печати, фоновых подкладок, форматов, бумаг и проч. Мне думается, что юпатовская коллекция Кунина единственная в стране по полноте и качеству экземпляров. Борис Эммануилович был постоянно увлекающимся человеком.

Помню, с каким упорством он подбирал все варианты книжных знаков И.Ф. Рерберга, что ему, кстати, тоже удалось. К сожалению, немало идей так и не воплотились в жизнь, но живет в Москве по крайней мере один им выпестованный ученик и нам остается уповать на то, что он продолжит дело своего первого наставника. Но, вспоминая экслибрисные  труды Бориса Эммануиловича, нельзя пройти мимо него, как друга, как человека.

Меня судьба не баловала встречами с ним – наше общение ограничивалось лишь телефоном и, слава Богу, скайпом, когда можно посмотреть в глаза друг другу. Он был раскрыт и доброжелателен, умел радоваться чужим радостям и делить чужие горести, он помогал пережить беды и лихости нашей жизни, в нем всегда ощущалось плечо искреннего друга и это, в конце концов, самое важное в человеке, куда как важнее экслибрисных коллекций и затей.

 

Я.И. Бердичевский