Мариэтта Андреевна Турьян. Погорельский известный и неизвестный

В литературной эпохе 1820-1830-х годов Алексею Алексеевичу Перовскому, известному широкому читателю под псевдонимом Антоний Погорельский, принадлежит особое место.

Писатель «второго ряда», он тем не менее стоял у колыбели русского романтизма и вошел в историю нашей литературы как первооткрыватель: наиболее репрезентативные сборники фантастической прозы открываются его «Лафертовской маковницей» - первой русской фантастической повестью, приведшей в восторг Пушкина. Вся Россия на протяжении XIX столетия зачитывалась его «Монастыркой» - первым русским «семейным романом»; самая строгая критика единодушно признавала его «безукоризненным» как по замыслу, так и по легкости и изяществу слога. И, конечно, его знаменитой сказке «Черная курица» принадлежит одно из самых почетных мест в золотом фонде детской литературы.

Человек яркий, разносторонне образованный и одаренный, непревзойденный мастер устного рассказа и веселый мистификатор, Погорельский пользовался в передовых литературных кругах широкой известностью. Он был связан тесной дружбой с Пушкиным, Жуковским, Вяземским.

Прозаик, критик, автор «шутейных» стихотворений, предвосхитивших Козьму Пруткова, Погорельский не только сыграл немалую роль в формировании русского романтизма, но и творчески продолжился в таких ближайших современниках, как В. Ф. Одоевский и Гоголь и в значительной мере в племяннике и воспитаннике своем А. К. Толстом, оказав на него огромное творческое влияние.

Вместе с тем Погорельский принадлежит к одному из наименее изученных писателей пушкинского круга: доныне неизвестны или остаются в тени существенные стороны как личной, так и творческой его биографии. Виной тому и довольно долгое полу-забвение его имени в истории отечественной литературы советского периода, и почти полное, до сих пор необъяснимое исчезновение его рукописного наследия – и творческого, и эпистолярного. Лишь сравнительно недавно благодаря архивным поискам - и находкам - удалось хотя бы частично прояснить некоторые стороны этой «закрытой», во многом драматичной, неординарной жизни.